Несмотря на то, что его дом на улице Таманской был затоплен более чем на метр и пропали многие вещи, Игорь встречает меня в десантной майке-тельняшке. Она новая, куплена недавно. «Старую, которая еще со службы, найти после стихии не могу. А день ВДВ я обязан встретить по форме», — объясняет он.

В Крымском районе живут десятки, а может, и сотни тех, кому довелось в свое время служить в элите наших современных Вооруженных Сил — Воздушно-десантных войсках. Каждый из этих парней и мужчин прошел школу мужества. Многие выполняли воинский долг в «горячих точках», рискуя жизнью. В их числе и крымчанин Игорь Слесарев.

«Голубые каски» – миротворцы

Его биография — самая обычная. Окончил 9 классов в СОШ № 3, затем Абинское профтехучилище. Срочную службу проходил с 1993-го по 1995 год в 56-й десантно-штурмовой бригаде ВДВ, дислоцированной в Волгодонске. Там повзрослел, возмужал, закалился духовно и физически.
А после окончания службы подписал контракт и отправился в составе 692-го отдельного батальона ООН в охваченную гражданской войной Югославию, точнее — в одну из ее республик, ныне являющуюся независимым государством, — Сербию.
«Так из «голубых беретов» я попал в ряды «голубых касок», то есть стал миротворцем», — улыбается Игорь.

Доказать, что стал мужиком

«Ты же знал, что в Югославии идет война. Сознательно шел на риск? Адреналина хотелось?» — интересуюсь у собеседника.
«А ты вспомни середину 90-х годов: все разваливалось, работы в Крымске днем с огнем не сыскать было… К тому же, действительно, определенная романтика в душе была. Думал, и заграницу посмотрю, и в экстремальных условиях докажу сам себе, что стал мужиком», — откровенно признается Слесарев.
А условия у «голубых касок» действительно были экстремальными. Проще говоря, наши десантники-миротворцы действительно оказались на самой настоящей войне.
«Наш самолет обстреляли, когда мы еще в Загреб направлялись. Летевшая вместе с нами съемочная группа телекомпании СNN порядком струхнула. Мы надели бронежилеты, им тоже дали. В городе Сараево мы контролировали сектор, где жило православное население. Неподалеку украинские и французские миротворцы отвечали уже за мусульманский сектор. Нас разделяло всего несколько улиц. Сербы-христиане приняли нас очень тепло, звали братушками, ведь мы фактически спасли их от геноцида. Когда мы возвращались в Россию, они плакали», — вспоминает Игорь.
В охваченной войной Сербии он прослужил девять месяцев. Несколько раз позиции российских миротворцев бомбили и обстреливали. В составе батальона были и убитые, и раненые.
Воинская специальность десантника Слесарева — гранатометчик. И не раз приходилось демонстрировать свое армейское ремесло в деле.
«Однажды на наших глазах снайпер расстрелял двух сербских девочек 10–12 лет, которые несли обед своему отцу, служившему в сербском ополчении, – вспоминая эту историю, Игорь до сих пор не может оставаться равнодушным. — Хладнокровно выстрелил им в головы. Мы засекли, с какого балкона велся огонь. Я получил приказ, взял свою «трубу» и снес этот балкон. Потом разведка доложила: там были обнаружены трупы четырех боевиков. Да, стрелял я, стреляли в меня, словом, на войне как на войне…».
За службу наш земляк был удостоен международной награды — медали «За миротворческую деятельность». Ее Слесареву вручили прямо на блок-посту, где он нес охрану. Я попросил показать эту редкую регалию, а в ответ услышал: «Она утонула. Вот, разгребаю грязь в доме, может, где-то найду».

Привыкнуть невозможно

В ночь с 6 на 7 июля Игорь был на работе на Верхнебаканском цементном заводе.
«В три часа ночи на мобильный дозвонился сосед, крикнул: «Мы тонем!». А у меня дома — пожилая мать и жена. Звоню им — связи нет. Я, разумеется, бросил все и помчался им на помощь», — рассказывает Слесарев.
Доехать смог лишь до Нижнебаканской — дальше трасса была залита водой. До Крымска добирался семь часов – где вплавь, где по шею в воде. По дороге помогал спасателям вывозить на плавсредствах в безопасные места женщин и детей. Когда добрался до дома, вода на Таманской уже спала, ее было лишь по пояс. Хорошо, родные и близкие догадались забраться на чердак, где и переждали наводнение.
«Не успел еще отдохнуть и прийти в себя, прибегает соседка тетя Алла, кричит: «Помогите найти мою маму! Я не знаю, где она». Мы с кумом пошли к хате, где жила баба Шура, с трудом открыли дверь, разбухшую от воды, а там она плавает мертвая… Вроде бы я сам не раз смерти смотрел в глаза, а все равно зрелище неприятное, к этому невозможно привыкнуть. Особенно жалко, до боли в душе, погибших в наводнение маленьких детей, только начинавших жить. Есть в этом какая-то жуткая несправедливость», — не сдерживая эмоций, говорит Игорь.

«Ничего, прорвемся…»

К нашему разговору подключается еще один бывший десантник (хотя, наверное, их бывших, как и разведчиков, не бывает) — крымчанин Владимир Лазутко. Он дружит с Игорем со школьной скамьи, учился в одном классе, тоже служил в ВДВ и тоже побывал в «горячей точке» — в зоне вооруженного приднестровского конфликта в Молдавии.
Дом Владимира — на улице Троицкой, прямо над Адагумом. Его залило по крышу, сейчас для жилья он непригоден.
«Ничего, прорвемся, – не теряют оптимизма друзья, — и свое жилье восстановим, и людям поможем. Ведь не зря девиз ВДВ – «Никто, кроме нас!».
Каждый год на День десантника Игорь и Владимир ездили на полигон в станицу Раевскую, там встречались с сослуживцами по «десантуре», отмечали праздник. Нынче не поехали — не до того…
«И в фонтаны не ныряли. В ту ночь наплавались», – печально шутит Лазутко.
Ну а за столом один из тостов был в память о земляках, погибших в ту страшную ночь.